Охотники, тяжело дыша, бросились вверх по склону. Но Жертва опять скрылась.
Кольцом они охватили сужающийся конус горы и начали не спеша стягиваться к вершине. Время от времени шум и отпечатки подошв говорили о том, что Жертва из кольца не вырвалась и отступает вверх.
К вечеру деревья стали попадаться реже, показались нагромождения гранитных валунов и наконец — сама вершина.
— Теперь осторожно! — предупредил охотников Джоунс.
Едва он это сказал, из-за камней выскочил Халл и бросился на старого Бьерна, вооруженного булавой. Он попытался сразу покончить с охотником и вырваться из ловушки. Но Бьерн, не спеша отступая, тщательно парировал булавой удары рапиры. Булаву он держал двумя руками, наподобие дубинки. Халл свирепо выругался, кинулся в новую атаку и едва успел уклониться от удара булавы флегматичного охотника.
Старый Бьерн шагнул ближе — слишком рано! — рапира вонзилась в его грудь и отскочила назад, словно жало змеи. Бьерн выронил булаву, и его тело покатилось вниз по склону.
Но охотники неумолимо сжимали кольцо. Халл снова отступил в лабиринт валунов. Блейн заметил, что солнце уже почти село, среди скал протянулись длинные тени.
— Вечереет, — сказал он Джоунсу.
— Еще полчаса будет светло, — Джоунс, прищурившись, смотрел на небо. — Надо скорее кончать его, в темноте он нас перебьет по одному.
Теперь они двигались быстрее, осматривая закоулки между валунами.
И тут из-за высокого валуна рядом с Блейном показался Халл.
— Ну, давай штык, — сказал он.
Блейн, державший винтовку слишком высоко, едва успел парировать удар. Лезвие рапиры проскрежетало по стволу винтовки, едва не задев шею Блейна. Тут он вдруг заревел во всю силу своих легких, сделал выпад, мощный рассекающий удар, направленный в живот противника, добавив к этому удар прикладом, который должен был вышибить Жертве мозги. Теперь Блейн больше не был цивилизованным человеком, он превратился в примитивного зверя, действующего во имя исполнения своей единственной цели — убивать!
Жертва с грациозной легкостью уклонилась от его ударов. Блейн бросился на него, в ярости потеряв все остатки своих боевых навыков.
Неожиданно его оттолкнул в сторону Сэмми Джоунс.
— Это для меня, — сказал он. — Это оставь для меня Халл, подходи! Попробуй пощекотать меня своим вертелом.
Халл, на лице которого не отразилось ничего, предпринял атаку. Но Джоунс твердо стоял на слегка согнутых ногах, легко поворачивая в руках боевой топор. Халл сделал обманный выпад, а потом ударил по-настоящему. Джоунс отбил удар с такой силой, что рапира согнулась, словно ветка молодого дерева.
К месту схватки подошли остальные охотники. Они расселись вокруг на камнях, обмениваясь замечаниями и давая советы.
— Приколи его к скале, Сэмми!
— Нет, вниз его!
— Может, подсобить?
— Черта с два! — выкрикнул в ответ Джоунс.
Ярость Блейна утихла так же стремительно, как и возникла. Раньше ему казалось, что топор — неуклюжее оружие, так как для удара нужен полный замах, но Сэмми Джоунс крутил им, словно дирижерской палочкой. Он не замахивался со всего плеча, а бил из любого положения, заставляя Халла отступать к самому краю склона.
Этих двух бойцов, как понял Блейн, нельзя было даже сравнивать. Халл был просто талантливым любителем, убийцей-дилетантом, в то время как Джоунс являлся опытным профессионалом.
Вершина погрузилась в синие сумерки, и конец наступил быстро. Джоунс отбил удар, быстро шагнул вперед и, описав кистью с топором полукруг, ударил снизу вверх. Лезвие глубоко вошло в левый бок Халла. С криком тот полетел вниз. Через несколько секунд донесся звук удара.
— Заметь, где он упал, — сказал Сэмми.
— Он наверняка помер, — возразил охотник с саблей.
— Возможно, но по правилам мы должны убедиться.
Спустившись с горы, они обнаружили обезображенное, безжизненное тело Халла. Они отметили его положение, чтобы потом труп смогла найти погребальная команда, и двинулись к особняку.
Глава седьмая
Охотники вернулись в город все вместе и бурно отпраздновали удачу. Во время вечеринки Джоунс предложил Блейну участвовать вместе с ним в следующем предприятии.
— Я держу на прицеле одно выгодное дельце, — сказал он. — Один аристократ хочет устроить парочку гладиаторских боев. Тебе придется поработать копьем — это почти что штык. По дороге я тебя потренирую. А потом будет большая охота в Маниле. Пятеро братьев решили самоубиться вместе. Они заказывают пятьдесят охотников. Что ты скажешь на это, Том?
Блейн тщательно обдумал предложение — жизнь охотника казалась наиболее подходящим занятием в этом мире, ему нравились компании таких грубоватых людей, как Сэмми Джоунс. С другой стороны, в этом было что-то бессмысленное. Скитаться по земле в качестве платного убийцы, пусть даже и в современной версии, ненамного лучше жизни прежних головорезов его родного времени. В опасности ради опасности ему виделось что-то бесплодное. Такие мысли могли бы не прийти ему в голову, если бы он был действительно тем, за кого его выдавало собственное тело, но он был другим. Возникало явное расхождение, и с этим приходилось считаться.
— Нет, Сэмми, извини, — ответил он.
— Ты делаешь ошибку, Том, — покачал головой Сэмми. — Ты — прирожденный убийца. Ничего лучше тебе не найти.
— Сейчас — может быть, но я постараюсь выяснить, так ли это.
— Ладно, желаю удачи, — сказал Джоунс, — и береги это тело. Тебе попался хороший экземпляр.
Блейн невольно моргнул.
— Разве заметно?
— Я ведь не только что родился, — усмехнулся Джоунс, — и сразу могу сказать, что за человек сидит в носителе Если бы ты родился в этом теле, ты поехал бы со мной охотиться, а если твое сознание родилось в другом теле..
— То что?
— Не надо было тебе идти на охоту, Том, это во-первых. Ты лучше раз и навсегда выбери одну дорогу.
— Спасибо, — поблагодарил Блейн.
Они пожали друг другу руки, и Блейн поехал в свой отель.
Он вошел в свой номер и, не раздеваясь, бросился на кровать. Когда он проснется, он позвонит Мэри, но сначала ему нужно выспаться. Он был измотан до предела.
Он выключил свет. Через секунду он почувствовал, что в номере произошло какое-то изменение. Было так тихо, как не могло быть тихо в Нью-Йорке.
Он сел на кровати и услышал, как что-то задвигалось в противоположном конце комнаты, возле умывальника. Блейн протянул руку и включил свет. В комнате никого не было. Вдруг на его глазах эмалированная раковина умывальника поднялась в воздух. Она поднималась медленно, потом повисла в воздухе без всякой опоры. В это же мгновение Блейн услышал тонкий прерывистый смех.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});